назад/    живопись/

Вера Шургая-Верейская  искусствовед,

член Международной ассоциации искусствоведов

«НЕПРИКАЯННОЕ БОЖЕСТВО»

Жизнь Великого Артиста — это всегда легенда, прекрасная и траги­ческая,

пронизанная светом и тьмой, любовью и предательством, болью и радостью,

забвением и бессмертием. Ее рождение происходит в неизмен­ном обожествлении потомками твор­ческой судьбы Мастера. Неоднознач­ный и драматический талант Рудольфа Нуреева (Нуриева) до сих пор будора­жит умы. Режиссеры, актеры, компози­торы и художники сочиняют возвышен­ную сказку о его жизни и творчестве.

В живописном проекте «Гранд-па», посвященном виртуозному танцу Ру­дольфа Нуреева, художник Азат Миннекаев попробовал себя в ипостаси балетмейстера. Пространство 11 холс­тов в своей точно выверенной последовательности складывается в подобие кинокадров, где серебристая воздуш­ность живописной поверхности и чет­кая графичность отсылают к утончен­ным музыкальным фильмам начала ве­ка. Ощущается трепетное движение танца... Кажется, еще мгновение и прекрасное человеческое тело будет жить по законам не вымышленного, а реального пространства. Познавая сложную природу танцевальных па, ху­дожник создал конечную форму чувственной красоты, в которой сош­лись в единую точку гармонии свет и линия. Фигура танцовщика окутана зыб­кой таинственной аурой искусственно­го сияния — в каждом сюжете серии жи­вописное пространство разделяется почти геометрическим изломом, напо­минающим лучи от театрального про­жектора. Это зашифрованный образ перехода одного состояния органики в другое — земное и небесное соедини­лись в моменте зарождения Танца.

Этот цикл — о жизни и смерти. Только последнюю художник писать отказался. Двенадцатая картина цикла — падение и смерть героя, так и осталась не осу­ществленной. Основной идейный стержень компо­зиционной конструкции живописного цикла — обнаженная человеческая фи­гура. Художник осмысленно уходит от точной передачи анатомии тела. В данной ситуации это не важно, все вни­мание отдано танцевальному движению. Азат Миннекаев полностью убрал портретное присутствие героя. Из-1 неженный и чувственный торс Маэстро как бы материализуется из сплетения света и тьмы, как и вся его реальная жизнь, такая сложная и многими не понятая. Здесь не должно быть ничего I лишнего, разбивающего целое на отв­лекающие детали. Яркие цвета только заглушили бы драматичное звучание серебристых полотен. Искренность, иногда даже шокирующая откровен­ностью представления тела — идеала первозданности. Его почти бесполое, эфемерное начало есть определяю­щая суть таланта самого Маэстро. Условная, решенная на грани абстракт­ного живописная ткань принимает в себя плавную текучесть обнаженного тела и становится для него знаковой структурой бытия. Строгая, подчеркну­то выверенная идеальность поз в своей натуралистической изысканности сродни утонченно-изощренным фантазиям маньеристов. Азат  принципи­ально сталкивает «природное» и «ис­кусственное», разрушая таким образом привычную систему формообра­зования. Двузначность вызывает у зри­теля чувство беспокойства и обостряет внимание до полного эмоционального предела. Ритмическая и композицион­ная структура серии «Гранд-па» стро­ится по принципу треугольника — есть начало (первая работа носит назва­ние «Треугольник»), взлет — вершина полета или знаменитого прыжка Нуреева («Апофеоз») и начало падения. С одной стороны, ясность и чистота све­товых отношений придают пластическо­му порядку картин безусловное, почти мифологическое значение, с другой — Азат выступает истинным романтиком, вносящим субъективное начало в окру­жающий миропорядок, превращая все в движение, сталкивая пространства и формы.

Рудольф Нуреев остался в памяти многих человеком с тяжелым неуживчивым характером, с бешеным темпераментом, с болезненным стремлением к независимости, непростительно грубым, любящим богатство и славу и … совершенно одиноким. Ему прощали все за его огромный талант, одержимость и внутренний огонь. Его мечтой было стать Богом танца. Она почти Осуществилась. Он стал Легендой. Мир признал неприкаянную душу Великого артиста. «Послеполуденный отдых фавна» (седьмая картина цикла) — это он сам, полубог, получеловек — гений классического танца.

Впечатления о творчестве Рудольфа Нуреева и его представлении в работах Азата Минекаеева композитор Алексей Рахов выразил в цикле из 11 двухминутных музыкальных композиций, ставших несомненной эмоционально-психологической поддержкой живописного ряда. Живописно — музыкальный проект «Гранд-па» (художник Азат Миннекаев, композитор Алексей Рахов, куратор Наталья Панкова) будет представлен в галерее-студии «Альбом». Образность каждого музыкального отрезка четко попадает в благородный стиль изобразительного плана и ярче выявляет неоднозначный характер самого Маэстро. Музыка Рахова сложна, современна и иногда противоречива — в нежную и вдумчивую мелодику композиций вплетаются реальные звуки городской улицы, стук сердца или голоса людей. В художественной дисгармонии угадывается мятущееся состояние души Нуреева. Движения, жесты, изломы подчеркнуты композиторским ходом — в общей мелодической канве доминирует один инструмент. Произошло интеллектуально-энергетическое соединение живописного ряда с музыкальным звучанием, и действо перевоплотилось Есть балетмейстер, есть режиссер, есть композитор, есть исполнитель — все компоненты творческого процесса сошлись воедино и появился новый, современный, изысканно стильный, как сам танец Маэстро, балет — «Легенда о Рудольфе Нурееве».